Неточные совпадения
Она встала и, не умываясь, не молясь богу, начала прибирать комнату.
В кухне на глаза ей попалась палка с куском кумача, она неприязненно взяла ее
в руки и хотела сунуть под печку, но, вздохнув, сняла с нее обрывок знамени, тщательно сложила
красный лоскут и спрятала его
в карман, а палку переломила о колено и бросила на шесток. Потом вымыла окна и пол холодной водой, поставила самовар,
оделась. Села
в кухне у окна, и снова перед нею встал вопрос...
Одевались на маскарад Варвара и Грушина вместе у Грушиной. Наряд у Грушиной вышел чересчур легок: голые руки и плечи, голая спина, голая грудь, ноги
в легоньких туфельках, без чулок, голые до колен, и легкая одежда из белого полотна с
красною обшивкою, прямо на голое тело, — одежда коротенькая, но зато широкая, со множеством складок. Варвара сказала, ухмыляясь...
Она умела
одеться так, что ее красота выигрывала, как доброе вино
в стакане хорошего стекла: чем прозрачнее стекло — тем лучше оно показывает душу вина, цвет всегда дополняет запах и вкус, доигрывая до конца ту
красную песню без слов, которую мы пьем для того, чтоб дать душе немножко крови солнца.
Наркис (вынимает
красный фуляровый платок, надушенный, и размахивает им). Может, и другой кто одеться-то умеет, так что и купцу
в нос бросится.
Маша. Ах, как она
одевается! Не то чтобы некрасиво, не модно, а просто жалко. Какая-то странная, яркая, желтоватая юбка с этакой пошленькой бахромой и
красная кофточка. И щеки такие вымытые, вымытые! Андрей не влюблен — я не допускаю, все-таки у него вкус есть, а просто он так, дразнит нас, дурачится. Я вчера слышала, она выходит за Протопопова, председателя здешней управы. И прекрасно… (
В боковую дверь.) Андрей, поди сюда! Милый, на минутку!
О луче и катастрофе 28-го года еще долго говорил и писал весь мир, но потом имя профессора Владимира Ипатьевича Персикова
оделось туманом и погасло, как погас и самый открытый им
в апрельскую ночь
красный луч.
Янсон, двигаясь все так же медленно и вяло, надел на себя все, что у него было, и повязал грязно-красный шарф. Глядя, как он
одевается, господин
в погонах, куривший папироску, сказал кому-то...
Наконец поток мой иссяк, и застенчивым движением я вынул из кармана справочник
в красном переплете с золотыми буквами. Верный друг мой, с которым я не расставался на первых шагах моего трудного пути. Сколько раз он выручал меня, когда проклятые рецептурные вопросы разверзали черную пропасть передо мной! Я украдкой,
в то время как пациент
одевался, перелистывал странички и нашел то, что мне было нужно.
Что-то униженное, забитое и запуганное выражалось во всех жестах его, так что он, если позволит сравнение, довольно походил
в эту минуту на того человека, который, за неимением своего платья,
оделся в чужое: рукава лезут наверх, талия почти на затылке, а он то поминутно оправляет на себе короткий жилетишко, то виляет бочком и сторонится, то норовит куда-нибудь спрятаться, то заглядывает всем
в глаза и прислушивается, не говорят ли чего люди о его обстоятельствах, не смеются ли над ним, не стыдятся ли его, — и
краснеет человек, и теряется человек, и страдает амбиция…
Она кланяется и опять
краснеет и, подходя к мужу, говорит: «Пустил!» Тот тоже издали мне кланяется, и уходят оба. Комнатный человек мой Константин, сопутник с десятилетнего возраста моей жизни, имеющий обыкновение обращаться со мной строго, приготовляет мне бриться и
одеваться с мрачным выражением
в лице. Ему тоже хочется на праздник, и он думает, что не попадет, по я намерен доставить ему это удовольствие.
В целом доме происходило общее, хотя не суетливое, охорашиванье, принаряживанье, так сказать: чище мели комнаты, старательнее снимали с потолков паутины, чище стирали пыль с мебели
красного дерева, натертой воском; опрятнее
одевались лакеи и горничные; подсвечники и люстры были вымыты, намазаны чем-то белым и потом вычищены.
Пока Самоквасов из
красной рубахи переодевался
в свое платье, пока невеста, с помощью попадьи, ее большой дочери и нанятой Сушилой молодицы,
одевалась в шелковое платье, отец Родион позвал дьячка Игнатья да пономаря Ипатья и стал писать обыск о повенчании московского купца Василия Борисыча с дочерью государственного крестьянина девицей Параскевой Патаповой, дочерью Чапуриной.
На этот раз бивак был устроен неудачно. Резкий, холодный ветер дул с материка и забивал дым
в палатку. Я всю ночь не спал и с нетерпением ждал рассвета. Наконец ночная тьма стала редеть. Я поспешно
оделся и вышел из палатки. От воды
в море поднимался пар, словно его подогревали снизу. Кругом было тихо. Занималась кроваво-красная заря.
А сад между тем
оделся в свой зеленый наряд. Лужайки запестрели цветами. Пестрые бабочки кружились
в свежем, весеннем воздухе. Уже балкон начальницы, выходящий на главную площадку, обили суровым холстом с
красными разводами, — приготовляясь к лету.
— Наталью взяла с собой мама, чтобы она помогала ей
одеваться во время представления, а Акулина пошла
в лес за грибами. Папа, отчего это, когда комары кусаются, то у них делаются животы
красные?
Кроме общей полноты, и лицо раздалось, веки стали
краснее,
в глазах сложился род усмешки, то ласковой, то плутоватой, полной сознания своей силы и удачи; та же усмешка сообщилась и рту. Прическу он носил ту же;
одевался еще франтоватее. На нем поверх летней светлой пары накинуто было светлое же пальто на полосатой шелковой подкладке.
Он завернул работу
в красный платок,
оделся и вышел на улицу. Шел мелкий, жесткий снег, коловший лицо, как иголками. Было холодно, склизко, темно, газовые фонари горели тускло, и почему-то на улице пахло керосином так, что Федор стал перхать и кашлять. По мостовой взад и вперед ездили богачи, и у каждого богача
в руках был окорок и четверть водки. Из карет и саней глядели на Федора богатые барышни, показывали ему языки и кричали со смехом...
Канкрин был
в своем обыкновенном, длиннополом военном сюртуке с
красным воротником,
в больших темных очках с боковыми зелеными стеклами и
в галошах, которые он носил во всякую погоду и часто не снимал их даже
в комнате. На голове граф имел военную фуражку с большим козырьком, который отенял все его лицо. Он вообще
одевался чудаком и, несмотря на тогдашнюю строгость
в отношении военной формы, позволял себе очень большие отступления и льготы. Государь этого как бы не замечал, а прочие и не смели замечать.
От
Красного крыльца до Успенского собора народ стоял
в два ряда, ожидая с нетерпением великого князя, который прощался со своей матерью, поручая юному сыну править Москвою,
одевался в железные доспехи и отдавал распоряжения своей рати.
Покраснев и смутясь, как дитя, застигнутое
в шалости своим наставником, Щурхов уже проворно
одевался и, запинаясь, робко, с умоляющим взором отвечал...
От
Красного крыльца до Успенского собора народ стоял
в два ряда, ожидая с нетерпением великого князя, который прощался с своей матерью, поручая юному сыну править Москвою,
одевался в железные доспехи, отдавал распоряжения своей рати.